свою жизнь.
– Конечно. Древний княжеский род, служил в гвардии. Писал и переводил комедии, у него даже дома был театр на сто мест. С восемнадцати лет начал писать стихи. Все образованные люди читали его мемуары. Я читала его стихи, которые публиковались в сборниках Николая Михайловича Карамзина, три раза в год. Одно из них мне очень нравится. Не знаю кому оно посвящено, так как ни одну из его жён не звали именем Нина. Тем не менее, стихи очень занятны. Хочешь прочту пару четверостиший, оставшихся в памяти?
– С удовольствием Оленька, сочти за просьбу, – ответил Евграф.
Ольга опёрлась о плечо Евграфа левой рукой, встала в пролётке и громко с выражением начала декламировать стихи Долгорукова, при этом активно жестикулируя правой рукой:
«Деньги – бедная награда, за свободу, за любовь;
Пышность – слабая отрада, когда в нас пылает кровь.
Пусть фортуны обольщенье, весь морочит род людей;
Нина, ты моё прельщенье, ты краса судьбы моей!
Твоя скромность и приятство, речь, улыбка, страстный взор —
Вот одно моё богатство! Всё другое в свете – вздор.
Кучей денег кто гордится, тот пускает пыль в глаза;
И сквозь золото катится, часто горькая слеза».
Она так этим увлеклась, что забыла про шляпку, которая улетела в поле, под теплый весенний ветер. Пришлось остановиться и ловить её под заливистый смех графини. Впрочем, ничего со шляпкой не случилось, грязи уже почти не было.
– Так что, она была ещё и умна? Ты так и не сказал, почему ей был увлечён князь Долгоруков, – вновь спросила, разгорячённая стихами, Ольга.
– Да, она была красива, умна, хитра и женственна. Князь писал мемуары и у него есть очень занятное сочинение, редко встречаемое у других, он описывал всех людей, с которыми ему приходилось встречаться в своей жизни. Называется оно «Капище моего сердца». В нем он уделил несколько листов Екатерине Николаевне и её мужу.
– Очень интересно. Наверное, есть какая-то интрижка. Быстро рассказывай, Евграф. Не тяни! Жутко люблю интрижки! – засмеялась Ольга, повернувшись к нему лицом, в экипаже.
– В начале, в своем сочинении, он даёт описание матери, Екатерины, Татьяны Фёдоровны Опочиной. Считая её зажиточной и тщеславной женщиной, мечтавшей дать Катерине Николаевне наилучшее модное образование. Что, в прочем, у неё и получилось. С его слов, девушка хорошо говорила на французском языке, с искусством танцевала и удачно играла разные роли в домашнем театре. То есть была полностью подготовлена к высшему свету и общению с равными себе. Можно предположить, и фамильной знатью империи. При этом Долгоруков, с удовольствием отмечает, что у Катерины было особое преимущество: ум и пригожество. Кроме того, молодость и резвость. Она рано, с пятнадцати лет, выезжала в общественную публику, где он с ней и познакомился. Кроме того, её мать охотно принимала молодёжь из известных фамилий, и князь был частым гостем у Опочиных. Вскорости, Долгоруков очень понравился Катерине. Как сам пишет в своих воспоминаниях: «полюбился». Благодаря взаимному влечению стал проводить с младшей Опочиной много времени, участвовать во всех семейных приёмах, посещении театров и балов. В сочинении князь прямо говорит, что незаметно и сам влюбился в Катеньку, самым серьёзным образом. У матери Катерины, Татьяны Фёдоровны, Долгоруков находил полное взаимопонимание. Так как она очень хотела видеть дочь княгиней, более того, отец князя не был противником этого, не совсем равного союза. Но богатство Опочиных, а самое главное очаровательность Катеньки, сметали все преграды.
– Так, так! Что же дальше? – нетерпеливо уточнила графиня, провожая взглядом одиночного всадника, обогнавшего их экипаж в сторону Прилеп.
– Всё получилось не так, как было задумано. Судьба распорядилась иначе. Князь убыл к Санкт- Петербург, и некоторое время находился там. В столице влюбился в Евгению Сергеевну Смирнову, выпускницу Смольного института благородных девиц и фрейлину императорского двора. Когда же вернулся в Москву, в отпуск, то был женат и кроме того узнал о том, что Катерина помолвлена с Нарышкиным, приятелем князя и сверстником. Однако, согласно запискам Долгорукова, эти ситуации в обеих семьях ничего не изменили, и он продолжал бывать у Опочиных очень часто. Основанием была старая дружба и хорошее отношение к нему матушки Екатерины. А потом, когда переехал в Москву, старая страсть к Екатерине вспыхнула с новой остротой. Он очень часто приезжал к матери, туда же и пребывала Екатерина Нарышкина, по мужу, в то время как сам Петр Нарышкин занимался посещением клубов и мужских собраний. До трёх часов ночи Иван Михайлович засиживался в доме Опочиных, что в скорости вызвало подозрение и ревность со стороны его жены. Сам он пишет, что настолько был влюблён в прошлую любовь юности, что готов был ко всему, только лишь бы увидеть или услышать Екатерину Николаевну. Но, супруга князя, кстати, он о ней очень уважительно отзывается, убедила его, пользуясь поддержкой отца, поступить вновь на государственную службу. Надеясь получить должность в Москве, он поступил на службу. Но вместо Москвы был отправлен вице-губернатором в Пензу. Видимо, не без хитрости отца, который очень любил и ценил Евгению Сергеевну, жену князя. Уехав из Москвы, он не забыл Екатерину в своих мыслях. Не зря жена, с которой он прожил семнадцать лет, ревновала его всю жизнь только к Нарышкиной. Как сам он писал, говоря о ней: «что из всех женщин, которые сердце мое пленяли, ни одна так соблазнительно не очаровывала меня, как Опочинина, ни в одну я до такого безумия не влюблялся». Он исключительно раболепно повиновался Катерине, ожидая приглашения к ней в то время, когда она могла его принять.
– Да, очень интересно, – с сожалением сказала Ольга. – Такая загадочная и необычная любовь. Интересно, были ли они счастливы. А что же князь пишет о самом Нарышкине, он что, не замечал их отношений?
– О нем он пишет немного и ничего плохого. Считал его своим приятелем, осуждал его за пьянство и потерю имения и доходов в следствии своего развратного поведения. Они вместе служили в гвардии и имели возможность часто быть при дворе императора. Оба жили в Москве и являлись одногодками по рождению, с одной только разницей, Нарышкин был моложе Долгорукова, на один месяц. В своих записках князь отмечает, что несмотря на любовь к Катерине Опочиной-Нарышкиной, он на протяжении всей жизни оставался другом семьи. Лишившись своего состояния, Пётр Петрович жил в доме своей тёщи, помещицы Опочиной. Существуя на свое небольшое жалование и её деньги. Опомнившись, Нарышкин перестал пить и предаваться развлечениям, но было уже поздно. Высокое общество не принимало его, а из старых друзей остался только Долгоруков. В общем, они оставались друзьями до конца своей жизни. Екатерина Николаевна умерла в 1852 году, прожив восемьдесят шесть лет и дав жизнь пятерым детям.
– Да, интересная история, возможно, они часто здесь бывали, приезжая для отдыха или по коммерческим делам. Мы уже подъезжаем, Евграф. Остальное, об усадьбе, расскажешь на обратном пути. Договорились? – уточнила Ольга.
– Как скажешь. Как будет угодно графине! – покорно сказал Евграф и улыбнулся.
Чуть больше полутора часа в разговорах прошло не заметно. Впереди появились Прилепы. Сельцо располагалось на горе, с которой открывался красивый вид на окрестности с холмами и полями. С одной стороны, оно было окружено красивыми яблоневыми садами, а с другой хвойными деревьями. Издалека была видна красивая роща из лип, клёнов и берёз. С правой стороны при въезде, раньше стоял небольшой дом обедневших дворян Тулиных, сейчас там ничего кроме пустыря не было. Дом, наверное, сгорел, когда Евграф был на Турецкой войне. Впрочем, он уже и не принадлежал ему. Смотря на пустырь, Тулин невольно вернулся в прошлое. Вся его жизнь пролетела перед глазами. Родился он в старинной дворянской семье. Отца практически не помнил. Будучи на военной службе, отец погиб в одной из многочисленных Турецких войн Российской империи. Семья значительно обнищала. То и оставалось, что дворянское положение, которое не давало ни денег, ни особых привилегий. Да небольшой дом в близи усадьбы Астебное Тульской губернии. Дом